Найти

Люди стали жить обособленно, и это неправильно

Староста деревни Поддубье Александр Журавлев рассказал о жизни за городом.

О причинах, побудивших переехать из города в деревню, о том, можно ли решить текущие проблемы в рамках выделяемого финансирования и об истории деревни Поддубье в интервью 47channel.ru рассказал староста деревни Поддубье Оредежского сельского поселения Лужского района Ленинградской области Александр Витальевич Журавлев.

- Александр Витальевич, как так получилось, что именно Вы стали старостой Вашей деревни?

- Да, по большому счету, никого другого не было, кто взял бы на себя эту работу. Да и сейчас тоже. Предыдущий староста уехал из нашей деревни. И в итоге я исполняю обязанности старосты Поддубья уже четвертый год. Местного населения, которое проживает в деревне на протяжении всего года, у нас мало. Зарегистрировано в Поддубье человек сорок. И то, из них только человек двадцать пять живут постоянно. Остальные какую-то часть года все-таки проводят у детей, в городе. Хоть деревня у нас сама по себе довольно большая, насчитывает около двухсот участков. Но учитывая, что абсолютное большинство людей приезжают сюда только в дачный сезон, то Поддубье, по сути, в каком-то отношении живет не как деревня, а как садоводство.

- То есть Поддубье оживает летом?


- Да, именно так и получается. После того, как колхозов вокруг не стало, постоянное население деревни, разумеется, стало стремительно сокращаться. Так что в холодное время здесь довольно тихо.

- А Вы родились и выросли в этих краях, или приехали сюда, будучи уже взрослым человеком?


- Я родился в Ленинграде и многие годы прожил там. Просто в 1990-х годах я понял, что мне нравится жить в деревне. Поэтому я и переехал в Поддубье.

- Если не секрет, что привело к такому решению?

- Моя жизнь в Петербурге, в принципе, складывалась хорошо. В деревню я приехал, когда устроился на работу на базу отдыха, в гостиницу "Поддубская". Влюбился в это место, понял, что в город возвращаться не хочу, и остался здесь. Дети остались в Санкт-Петербурге. У меня две дочки, сейчас уже и три внука. Старшая дочь тоже построила себе дом в Поддубье, рядом со мной. Младшая приезжает ко мне. В этом отношении я очень доволен, как все сложилось.

- Чем Вы занимались в Поддубье на протяжении этих двадцати с небольшим лет?

- Как я уже сказал, сначала я работал на базе "Поддубская". После того, как она закрылась, устроился на местный деревообрабатывающий завод. Но так получилось, что и база, и завод в результате умерли на моих глазах, точно также, как и окрестные колхозы и многие другие предприятия. Даже лесничество постигла такая же участь. Я ведь и лесником какое-то время работал. А теперь лес больше выпиливают, а не заботятся о нем.

- Помимо должности старосты у Вас есть сейчас работа?

- Зимой я работаю по договору в компрессорной на железной дороге. А летом я тружусь у себя на участке. Спасибо детям, они мне помогают.

- А где работают остальные жители Поддубья, те, которые не уехали из деревни?


- В основном круглый год здесь живут только пенсионеры. Трудоспособного населения в деревне практически нет.

- Вы исполняете обязанности старосты четвертый год. С какими сложностями Вам пришлось столкнуться?


- По-моему, со всеми сложностями, с которыми сталкивается наша страна и все деревни. Дороги, мусор, освещение и так далее. И все упирается в финансирование. Арифметика простая. В Поддубье зарегистрированы около сорока человек. Государство выделяет на каждого зарегистрированного жителя, если я не ошибаюсь, 1700 рублей. Получается всего около шестидесяти с небольшим тысяч рублей в год. И на эту сумму мы должны как-то и с мусором бороться, и дороги чинить, и грейдер вызывать. А все эти работы стоят очень дорого. Оредежское сельское поселение, конечно, нам помогает, как может. Спасибо большое за это главе администрации, Павлову Анатолию Николаевичу.

Конечно, хотелось бы, чтобы и дачники тоже вносили свой вклад. Они ведь, по большому счеты, такие же жители Поддубья, как и мы. Они говорят, что за них город платит. Но это же все фикция. Поэтому, конечно, нам тяжело. Возьмите пример сбора и утилизации мусора. Мы поставили контейнеры, это большое достижение. Раньше все отходы валялись по канавам. Получался замкнутый круг. Соберешь все, отдашь, а он заново скапливается по всем канавам и дорогам. Мусор сжигался даже на площадке перед озером. Сегодня в нашей деревне уже есть контейнеры. Но в других-то их как не было, так и нет. А мусор же накапливается постоянно. А от недостатка финансирования многим решить эту проблему не удается. Оредежской волости в этом отношении приходится выживать.

- Работать с дачниками Вам тяжело? Они идут как-то навстречу?

- Да никакой инициативы с их стороны нет! Каждый живет в своем мирке. Когда я приехал в деревню двадцать пять лет назад, народ совсем другой был. Мы как-то ходили друг к другу в гости, все видели и знали своих соседей. Да и дачников столько не было. А сейчас они приезжают и закрываются у себя за забором. Народ стал жить обособлено.

- А в чем причина такой обособленности? Что изменилось за эти двадцать пять лет?

- Мне жизнь в наши дни не нравится. Я по убеждениям коммунист. Считаю, что в восьмидесятые годы жить было веселее.

- То есть проблема в государственной идеологии?

- Однозначно так сказать нельзя. Хотя, наверное, и идеология играла свою роль. Нас же со школы воспитывали в уважении к старшим. Сейчас этого нет. Учили беречь природу. И такого отношения сейчас нет. В начальных классах, вроде, и есть какой-то предмет наподобие природоведения, но результата не видно. Раньше мы ходили в какие-то походы, все веселились, совместных игр было много и т.д. А сейчас дети даже гулять не ходят. Сидят сутки напролет в интернете. Говоришь им: "Да вы сходите к друзьям-то"! А они говорят, что они и так, "В контакте" общаются.

- То есть, на Ваш взгляд, двадцать и тридцать лет назад народ отличался большей инициативностью, чем сейчас?

- Ну, конечно! Раньше все были намного более сплоченными. Вы посмотрите, раньше никого не надо было упрашивать идти на те же выборы. Да и на демонстрации многие ходили добровольно, кто бы что сегодня не говорил. Я раньше, еще в городе, жил в девятиэтажном доме. Так с первого по девятый этаж я знал всех! А сейчас многие на площадке не знают друг друга! Что это за жизнь? У нас сегодня в деревне вряд ли многие жители знают, кто живет на соседней улице. Разве что, некоторые на озере пересекаются, когда рыбу ловят. Это неправильно.

Еще не нравится мне, когда лес бездумно рубят. Раньше, когда я работал в лесничестве, после того как лес спиливали, обязательно сажали новые деревья. А сейчас об этом никто не думает. Дали бизнесмену лес в аренду на пятьдесят лет, вот он и думает, что посадит новые деревья в последний момент, лет через сорок. Рубят деревья, потом самые хорошее забирают на продажу, а те, которые не нужны, бросают по канавам. А они же там гниют. Это неправильно. Мы так далеко не уйдем.

- А как у Вас складываются отношения с администрацией Оредежского сельского поселения?

- Администрация помогает нам чем может. Но от них многое же не зависит. Даже те предприятия, которые есть в Оредеже, зарегистрированы в Луге. Соответственно, налоги тоже идут в Лугу. Оредеж живет за счет районного центра, на те средства, которые им выделяет Лужская администрация. Когда в Оредеже население было больше трех тысяч, финансирование было получше. Сейчас количество жителей сократилось, уже меньше трех тысяч человек, и финансирование также уменьшилось на порядок.

С нашей деревней та же история. Если бы в Поддубье было зарегистрировано более пятидесяти человек, было бы немножко другое финансирование. А так мы считаемся чуть ли не умирающей деревней. Хотя нельзя сказать, что это так. Летом к нам приезжают и из Санкт-Петербурга, и из Москвы, и из других городов. Сразу много детей появляется. В это время года деревня оживает. Так что "хоронить" нас рано.

- Вы уже почти четверть века живете в Поддубье. Что-нибудь об истории этих мест можете рассказать?


- Первое упоминание нашего озера и его окрестностей относится к 1500 году. Эти земли принадлежали в ту пору Новгороду, здесь был Троицкий женский монастырь. Наша деревня входила в эту церковную обитель. Потом монастырь, к сожалению, сгорел.

Как память о дореволюционных временах, на той стороне озера сохранилось старое кладбище. Там, где располагался собор, сейчас восстанавливается небольшая церквушка. Рядом похоронен генерал Лялин, герой Отечественной войны 1812 года. На месте захоронения стоит стела. Бронзового орла, правда, еще в девяностые годы с нее украли… Сейчас потихонечку пытаются все восстанавливать.

Во время Великой отечественной войны почти все население Поддубья было вывезено на работы в Прибалтику. Ведь еще с 1941 года деревня оказалась на оккупированной территории. После войны здесь был очень хороший колхоз. В нем выращивались очень хорошие картофель и помидоры. Свинарник также был неплохой. Тогда у всех была работа, люди трудились, и всем было хорошо.

- Что Вы считаете главным результатом Вашей работы старостой?


- Даже не знаю, что Вам ответить. Дороги раньше у нас проваливались, особенно весной и осенью колеи были просто жуткие. Сейчас, конечно, ситуация стала лучше, но и идеальной ее тоже не назвать.

- Но хоть где-то шаг вперед удалось сделать?


- Прогресс достигнут в вопросе с уличным освещением. Мы в итоге добились того, что повесили фонари. Поставили мусорные контейнеры, о чем я уже говорил. Более-менее сейчас вывозят мусор. Ну а остальное все делается по мелочам, серьезного результата на имеющиеся средства не достигнуть.

- Ваши ближайшие планы?

- Планов-то громадье! В этом году мы хотели доделать перекресток. Хотя с этим проблем много. Как я говорил, по программе на нашу деревню выделяется меньше семидесяти тысяч рублей. Ранней весной мы составляли план, на что мы эти деньги будем тратить. Решили на собрании, что на перекрестке нам нужно проложить дренажную трубу. Возникает вопрос: как нам найти фирму, которая меньше, чем за семьдесят тысяч выполнит все необходимые работы? Ни одна компания за эти деньги работы делать не хочет. Это копейки для них. Мы сами, может, и могли бы купить трубы да заказать трактор. Но эти деньги нам не обналичить, потому что никакой фирмы у нас нет. Получается опять-таки замкнутый круг. Нам хотя бы трубы купить. Потом будем постепенно доводить решение проблемы до конца.

Беседовала Татьяна Хрулева

Лента новостей