Римские следы Копорья
В Риме решил найти следы Копорья. Казалось бы, где Вечный город и где небольшое село в Ленинградской области?
Однако в мире многое взаимосвязано. И Рим хранит память многих россиян, в том числе уроженца нашей земли – великого художника Ореста Кипренского.
О судьбе Кипренского не так уж много известно наверняка. Многое, что вошло в справочники и энциклопедии, всего лишь догадки, хотя и высказанные выдающимися исследователями и писателями. Например, Константин Паустовский посвятил художнику повесть.
Но до сих пор остается загадкой даже само происхождение Кипренского. Считается, что он – внебрачный сын помещика А.С. Дьякова, который побоялся открыто признать свои отношения с крестьянкой и выдал ее замуж за своего крепостного Адама Швальбе. Правда, забот о мальчике не оставил и в возрасте 6 лет определил его в Воспитательное училище при Академии художеств. Поскольку крепостных в привилегированную школу не принимали, Дьяков даровал ему вольную и новую фамилию – Кипренский.
Кто-то считает, что фамилия происходит от одного из имен Афродиты, вышедший из морской пены у побережья Кипра. Мне лично милее версия, что так переиначили место рождения будущего художника – Кипренский очень схоже с Копорским, то есть мальчик из Копорья.
Как бы то ни было в годы долгой учебы в Академии Орест часто приезжал в отчий дом. О чем свидетельствуют его рисунки. Например, вид из окна на усадебный двор мызы Нежинской близ Копорья, портреты брата и сестер. Копорье с ее знаменитой старинной крепостью навсегда остались в сердце Кипренского.
Творческая карьера Кипренского поначалу развивалась блестяще. Закончив Академию с золотой медалью, он отправился на стажировку в Италию, где произвел настоящий фурор. Портрет его работы – «Мужик в медвежьей шкуре», на котором он запечатлел своего приемного (или настоящего) отца Адама Швальбе, поначалу даже приняли за работу одного из величайших мастеров XVII века. Высокая оценка принесла и славу и множество заказов. Но все закончилось печально.
Для своей новой картины он взялся рисовать маленькую дочку одной из своих натурщиц. Портрет Мариуччи – так звали девочку – получился великолепным. Но мать смекнула, что может на этом неплохо заработать и начала тянуть из художника деньги. Однажды натурщицу нашли мертвой. И хотя полиция признала Кипренского невиновным, за историей потянулся нехороший шлейф. Многие друзья отвернулись от художника. Ему отказывали в заказах. Собрав последние деньги, Орест отдал сироту Мариуччу на воспитание в монастырь, а сам вернулся в Россию.
Его ждал новый взлет. На родине художник создал свои лучшие работы, среди которых знаменитый портрет Пушкина. Но Кипренский рвется в Италию.
Он снова приехал в Рим, снял дом, забрал Мариуччу из приюта. И это стало его роковой ошибкой. Он влюбился в повзрослевшую красавицу и даже, несмотря на разницу в возрасте почти тридцать лет, женился на ней.
Но Кипренского уже забыли в Италии. Художник брался за любые халтуры. Но денег все равно не хватало. В семье все чаще возникали скандалы, Кипренский начал много пить. Нередко после загулов он приводил собутыльников к себе домой. Говорят, художник все чаще думал о возвращении в Россию. Возможно, на родине его дела бы поправились. Но в Риме он не мог справится со своими губительными привычками и дурными компаниями. Раздраженная Мариучча нередко закрывала двери дома и не пускала супруга домой. Однажды осенью, заночевав на улице, Кипренский заболел воспалением легких и умер.
Ну а где же могила самого Кипренского?
Папский Рим – так называлась средневековая часть Вечного города, где любили селиться русские художники и писатели. Тогда это был самый бедный район. Известно, что в одной из церквей и нашел последний покой Орест Кипренский.
По иронии судьбы – сегодня это самый респектабельный уголок итальянской столицы. На каждом шагу множество бутиков и дорогих магазинов, шикарных отелей и ресторанов. По узким улицам трудно пройти от обилия экскурсия и туристов, занимающихся шоппингом. А церквей тут особенно много. Многие из них не стоят, как обычно в средневековых городах на площадях, а скрываются среди облепивших их жилых домов.
Примерно представляю, где находится храм с могилой Кипренского. На удачу вхожу в одну из базилик и спрашиваю у молодого монаха в черной сутане из грубой шерсти:
- Где можно найти церковь Сант-Андреа?
- А какая именно нужна? – уточняет он. Оказывается, в Вечном городе только крупных храмов в честь святого Андрея – три…
Тут уж использую последний шанс, практически безнадежный:
- Тот, где похоронен русский художник…
- Кипренский? Это здесь, – вдруг говорит монах.
Он ведет меня в полумрак собора, скромного снаружи, огромного внутри. У алтаря белеют две статуи ангелов работы Бернини. А справа, почти у входа – капелла с мраморной плитой и надписью по латыни: ORESTIS KIPRENSKOI.
Монах рассказывает, что Сант-Андрея-делле-Фратте построена почти тысячу лет назад. Когда-то тут были леса, от слова «чащоба» и происходит название «Фратте». Сегодня – это титульная церковь ордена минимов, нищенствующих монахов. Их устав – самый строгий, стиль жизни сверх аскетичный. И последний приют Кипренский нашел здесь, как… нищий.
Вскоре после его смерти Мариучча родила дочь. Она продала все его картины и исчезла навсегда.
Спустя годы в России, поклонники Кипренского решили увековечить память художника и над его могилой установили мраморную доску, в которой написано немало громких слов, его называют «самым знаменитым среди русских художников».
Только не нашел счастья в Италии виртуозный портретист. Лишь в России и Копорье, куда, наверное, он так стремился вернуться, судьба была благосклонная к нему.
Анатолий Аграфенин
