Найти

"А у тебя СПИД, и, значит, мы умрём"?

Ленинградская область на шестом месте по числу ВИЧ-инфицированных.

Для людей, зараженных вирусом ВИЧ – в слове «импортозамещение» нет красок политического оптимизма. Федеральное правительство решило ограничить госзакупки зарубежных лекарств. В том числе препаратов для лечения ВИЧ, день борьбы с которым мир отметил на минувшей неделе. Специалисты утверждают – пора говорить об эпидемии. Ленинградская область в числе лидеров. На шестом месте в России по числу инфицированных. С таким диагнозом - 18 285 тысяч человек. 243 – дети.

Для осознания этой цифры сравнение. Это половина населения Тосно, или полторы Вырицы, или – почти целый поселок Коммунар. И что самое страшное – растет количество зараженных, которые не относятся к так называемым группам риска. Принцип ВИЧ – чем раньше начать лечение, тем больше шансов на жизнь. Они могут без пармезана, хамона, египетского солнца и турецких мандаринов – но вот лекарственный импорт необходим, чтобы жить. Анастасия Щербакова и Алексей Спиричев о том, почему область попала в черные списки эпидемиологов ВИЧ, и как справляются с трудностями те, кому однажды объявили страшный диагноз.

_

 

Утро Сергея Волкова начинается с обхода палат в наркологическом диспансере. Он – социальный работник, первый, к кому за помощью обращаются наркозависимые. Сергей словно их правая рука, мотивирует на борьбу с недугом, следит за психологическим состоянием.

Когда-то он был успешным менеджером в солидной Петербургской компании, но тест на ВИЧ перевернул его жизнь. Вердикт врачей, как приговор. Потом глухая деревня и там два года депрессии, одиночества и ожидание смерти.

Сергей Волков, ВИЧ-инфицированный, социальный работник
Я узнал о своем статусе, когда с экранов телевизоров знаменитая рок-певица кричала, голосила на всю страну: «А у тебя СПИД, а значит ты умрёшь», и на тот момент я ничего не знал кроме вот этой песни, я остался один на один, у меня не было человека, который бы объяснил мне, с чем я столкнулся. Участковый врач-терапевт из больницы сказал мне: «Слушай, иди-ка ты, спидушный, подальше, а сюда не надо приходить».

Дискриминация стала стимулом для борьбы. Сергей вернулся в Петербург, начал курс лечения, выучился на социального работника и уехал в Выборг, помогать таким же , как он. Сегодня центр, где он работает, один из лучших в области. Раньше здесь даже тестов на ВИЧ не делали, теперь определяют и вирусную нагрузку, и иммунный статус, и даже лекарства выдают.

Сергей Волков, ВИЧ-инфицированный, социальный работник
В Выборге это единственное место, где к ВИЧ-инфицированным относятся абсолютно одинаково, как к любому другому человеку, не делают разницу – ВИЧ-инфицированный или не ВИЧ, что не нельзя сказать о других заведениях.
  
Именно здесь помогли вдохнуть новую жизнь многим носителям вируса. Алексей Платонов заразился ВИЧ десять лет назад, когда принимал наркотики. Лечиться долго не хотел, думал, нет смысла, но в реабилитационном центре убедили, что с ВИЧ жизнь не заканчивается. 

Алексей Платонов, ВИЧ-инфицированный
Клеток у меня было вообще мало, там где-то около ста я, соответственно, начал пить терапию, уже больше года на данный момент у меня вирусная нагрузка не определяется. Клетки выросли ненамного, всего на сто штук, но выросли. Сейчас я знаю, что я с этим могу прожить и долго прожить, это не значит, что если у меня ВИЧ, то я завтра умру

Распространение ВИЧ в Ленобласти началось в двухтысячные, когда эпидемия наркомании охватила Петербург. Каждый год число носителей вируса в регионе катастрофично росло. Сейчас ситуация стабильнее, но цифры по-прежнему тревожные: каждый год до полутора тысяч новых больных, и это только официальная статистика.

Чтобы бороться с распространением ВИЧ, выделяемых государством денег явно недостаточно.
Сегодня в области на ВИЧ тестируют всего 15% населения, а нужно в два раза больше. Устарела и сама система лечения. На западе его назначают сразу, как только поставлен диагноз – у нас терапия начинается, когда пациенту становится хуже.

Алексей Ковеленов, главный врач центра по профилактике и борьбе со СПИД Ленинградской области
Мы начинаем терапию через 5-7 лет после того, как человек инфицировался. И лечим всего 5 процентов от состоящих под наблюдением, а нужно в три раза больше лечить. Запад пошёл по тому варианту, что у них всех лечат, а для этого нам вообще в четыре раза больше средств надо. Импортозамещение препаратов для ВИЧ положительных – ещё один вопрос. На одной чаше весов политика, на другой – их жизнь и здоровье. Если проблему перебоев лекарств худо-бедно решили, то сложности с подбором остаются. Выбор отечественных препаратов большой, но качество вызывает вопросы. Больше всего претензий к российским дженерикам, которые вытесняют с рынка более эффективные зарубежные аналоги.

Екатерина Зингер, и. о. директора благотворительного фонда "Свеча"  
Генерические препараты очень низкого качества, с огромным количеством побочных эффектов, потому что уже когда начались закупки препарата российского производства ко мне начали обращаться люди с просьбой поменять препарат и дать препарат более качественный, потому что были самые разные побочные эффекты, головные боли, тошнота, гриппозное состояние.

В 2016 году доля иностранных препаратов для терапии ВИЧ-инфекции будет ещё меньше. Носители вируса уже подсчитывают возможные потери. Месяц назад Алексей Волков узнал, что его импортное лекарство «Кивекс» в 2016 году закупаться не будет, российских аналогов этого препарата пока нет, придётся подбирать схему из других лекарств и не факт, что они будут также эффективны в борьбе с вирусом и безопасны для здоровья.

Анастасия Щербакова, Алексей Спиричев, Александр Туполев, Виктор Туров, Сергей Дедюро, Антон Пашукевич.


 

 

Лента новостей