Найти

Город свои долги рано или поздно «заплатит»

Об истории старинной деревни, значимости института старосты и о том, какое производство было бы наиболее рационально развивать в окрестностях деревни, в интервью 47channel.ru рассказал староста деревни Заручье Сланцевского района игумен Адриан (Проворный).

- Отец Адриан, вы можете рассказать что-нибудь об истории деревни Заручье?
- Про историю этих мест можно говорить достаточно долго. Деревня Заручье расположена на берегу озера Долгое и одноименной реки. И по свидетельствам археологов на возвышенных местах не позднее пятого века нашей эры уже были поселения. Об этом можно судить по римским монетам тех лет, которые находят в здешних краях. Позднее эти территории входили в состав Новгородских земель. Абсолютно точно известно, что кладбище при местном погосте (административно-церковная единица в Новгороде) существовало с XVI века. Это говорит о том, что в эти времена здесь уже было не военное, а основательное поселение. Наконец, в первой половине XVIII века Заручье вошло в состав Гдовского уезда.

- Скажите, деревня Заручье была частью одной из помещичьих усадеб, расположенной в этих краях?
- Насколько я понимаю, большинство крестьян здесь были государственными, а не крепостными. То есть они считались лично свободными, хотя и прикрепленными к земле, а подати платили непосредственно в государственную казну. В первой половине XVIII века Гдовский уезд находился в жалком состоянии, но после снятия опалы с Гдова и с присвоением ему герба императрицей Екатериной II «дышать» стало полегче. Конечно, были и моры, и голодные годы, но в целом жизнь здесь стала более-менее стабильной.

А вот уже в начале XIX века стало очевидным, что старые методы ведения сельского хозяйства, практиковавшиеся в здешних краях, все менее и менее рентабельны. Подход к земледелию был довольно неграмотным, соответственно и урожаи были низкими. Крестьянство преимущественно работало  только для того, чтобы прокормить себя.

- В чем причины такой низкой производительности крестьянских хозяйств?
- Они кроются, прежде всего, в отсталой, а зачастую и безграмотной агротехнике. Кроме того, отсутствовал культурооборот: маленькое хозяйство просто не может себе этого позволить без серьезного изменения своей структуры. А здесь-то как раз и наблюдался полнейший консерватизм, то есть высевание на одной и той же площади из года в год, например, ячменя или овса, что приводило в конечном итоге к обесструктуриванию почвы, «выносу» из нее необходимых для роста минеральных веществ, гуминовых культур и других органических почвенных компонентов. Это, в свою очередь, приводило к накоплению в почве специфической для возделываемой культуры патологической микрофлоры и насекомых-вредителей. Добавьте к этому не очень хорошее качество семенного материала и низкий уровень орудий труда. Например, чуть ли не до конца XIX столетия во многих крестьянских хозяйствах использовалась «старая добрая» соха, то есть изогнутый кусок древесного ствола с раздвоенным концом, - много ли таким напашешь? Культура животноводства, понятно, тоже не блистала. Список причин можно продолжать и дальше, но главным остается следующее: консервативная до абсурда структура сельскохозяйственного производства и практически полное отсутствие капиталовложений в его модернизацию.

- То есть о какой-либо прибыли и речи не было?
- Конечно, нет. В помещичьих хозяйствах производительность была, конечно, несколько больше. Помещики имели возможность приобретать новые семена, более грамотно организовывали труд. А вот из личных хозяйств, говоря современным языком,  на общий рынок поставлялось всего около 9% из производимой сельскохозяйственной продукции. Все остальное местные крестьяне использовали только  для себя.

Ситуация стала меняться только во второй половине XIX века. Мощный экономический толчок дала отмена крепостного права, а также освобождение государственных крестьян, которые теперь уже не были прикреплены к земле. Последствия этих перемен в Гдовском уезде были особенно заметны, ведь он достаточно близко расположен от Санкт-Петербурга. Местные крестьяне стали зарабатывать с помощью так называемого отхожего промысла. То есть они уезжали (отходили) на сезонные заработки в город, который переживал в тот период, как бы мы сегодня сказали, строительный и промышленный бум. После окончания работ местные жители потом возвращались домой, и уже здесь выполняли самые нужные сельскохозяйственные работы. Такая ситуация привела к появлению довольно большого, по сравнению с предыдущими годами, количества денег. Это позволило, в свою очередь, развивать здесь не только сельское хозяйство, но и небольшую промышленность. В частности, было налажено кирпичное производство, неподалеку была построена небольшая текстильная фабрика, появились различные кустарные промыслы. Некоторые предприимчивые крестьяне смогли стать купцами. Надо отдать должное, народ в те годы был достаточно набожным, и часть заработанных средств шла на строительство храмов.

- Сохранившаяся до сих пор церковь в Заручье была построена именно во второй половине XIX века?
- Да, она была возведена в 1864 году. Это один из самых первых храмов в Гдовском уезде, который построили именно крестьяне. Вы знаете, что в основном, сельские храмы строились помещиками или за казенный счет. Но во второй половине XIX века храмы начинают строить и зажиточные крестьяне. Наш район, пожалуй, уникален тем, что он представляет собой некий архитектурный заповедник, в котором представлено возрождение исконно русского стиля. Примером является не только наша Успенская церковь в Заручье, но и храмы на Козьей Горе, в Пенино, Старополье и так далее.

- А как сложилась судьба деревни Заручье после революции 1917 года?
- До 1920-х годов в Заручье и ее окрестностях все было более-менее спокойно, население новые власти особенно не трогали. Все-таки это пограничный район, а для таких регионов в неспокойные времена у нас всегда была достаточно мягкая политика. Это относилось и к вероисповеданию. Все понимали, что местное население должно как можно лояльней относиться к власти, чтобы на собственных рубежах было спокойно.

Конечно, потом, когда уже советская власть окрепла и стало понятно, что это всерьез и надолго, ситуация стала меняться. По поводу того, насколько жестко проходила здесь коллективизация, сказать точно не могу. Но храмы стали закрываться, как и по всей России.



- Но, тем не менее, Успенскую церковь в Заручье хотя бы не разрушили…
- Вы знаете, это вообще характерно для большинства храмов Гдовского района. Их закрывали, но не разоряли. Практически вся утварь и иконы в них остались. Это позволило во время Великой Отечественной войны очень быстро эти храмы открыть, когда здесь начала действовать Псковская духовная миссия.

После войны, хотя не сразу, церкви снова стали закрывать и уничтожать. Например, в 1955 году взорвали храм на св. Пещере, который был расположен неподалеку от Заручья.  Храм был уникальный, вписанный в ландшафт пещеры.

Нашу Успенскую церковь уничтожать не стали, но ее постигла другая печальная судьба. В 1943 году ее сожгли каратели из огнеметов. История непонятная и довольно темная. Точно известно, что это были не немцы, а наши коллаборационисты. Такие люди всегда находятся. Изначально за сотрудничество с партизанами были сожжены почти все дома в деревне. Уцелевшие вещи люди сложили в церковь. Но в итоге сожгли и ее вместе со всеми вещами жителей деревни. Разумеется, сгорела также почти вся церковная утварь. В том числе, безвозвратно пропала чудотворная икона Успения Пресвятой Богородицы. У нас сохранилась только литография этой иконы, поскольку до революции о нашем приходе было издано несколько брошюр.

- А как сложилась судьба Заручья после окончания войны?
- Во-первых, произошли определенные административные изменения. Заручье всегда относилось к Гдовскому уезду, который раньше целиком входил в Санкт-Петербургскую губернию, а затем в Ленинградскую область. А после войны его искусственно «разрубили». Мне кажется, что это было не совсем правильное решение в первую очередь для той части, которая стала относиться к Псковской области. В итоге южная часть Гдовского района, где, собственно, Гдов и находится, хиреет и выживает только за счет продажи участков нашим петербургским дачникам. Думаю, что если бы эти земли оказались в границах Ленинградской области, для них это было бы намного правильней. А в итоге они оказались на отшибе от областного центра. Основная часть Псковской области простирается на юг, и основная экономическая жизнь сосредоточена в этом направлении, а Гдовский район получается таким Богом забытым краем.

Что же касается непосредственно Заручья, то после войны здесь был колхоз, который давал работу почти всему местному населению. Он развалился где-то в 1990-е годы. Также в трех километрах от нас, в деревне Говорово, был расположен первый в этих краях колхоз-миллионер. А сейчас до этой деревни ни на чем, кроме трактора, и не доедешь. Заготовка леса поставила крест на местной дороге, которая не была рассчитана на тяжелую технику.

- После закрытия колхоза население деревни сильно сократилось?
- В 1990-е годы, конечно, начался какой-то кошмар. Большинство разъехалось, а остальные попросту начали спиваться. Многие из них уже умерли. Сейчас в Заручье круглый год живет не более тридцати человек. И в основном, естественно, это пенсионеры. Работает буквально несколько человек. Например, на почте, в библиотеке. Но, понятно, что оплачивается этот труд очень скудно.

- А как давно вы живете в Заручье?
- Восемь лет. Меня сюда направила епархия. В резолюции было написано, что «приход в Заручье удобен для спасения монашествующих». А я неженатый священник. В итоге здесь сформировалась небольшая община. Вместе мы стараемся поддерживать жизнь и прихода, и деревни.

- Вы с самого начала стали старостой деревни?
- Нет, старостой я стал не так давно. Пошел всего второй год.

- А как получилось, что вы начали исполнять еще и эти обязанности?
- Получилось это, можно сказать, само собой. Ведь о двух категориях людей говорят, что они служат - о военных и духовенстве. Остальные все работают. Так что мы как можем, так и служим. А если объективно, то здесь больше некому было заниматься этой работой. Я же здесь нахожусь постоянно, хотя и выезжаю регулярно в город. Как настоятель прихода, я все равно занимаюсь бумажной работой, общаюсь и с администрацией Старопольского сельского поселения, и с администрацией Сланцевского района. Но, естественно, если кто-то появится, то я с удовольствием ему эту должность перепоручу. Я считаю, что большая загруженность по моим непосредственным делам все-таки не позволяет мне целиком отдаваться работе старосты.

- Каких результатов вам удалось достичь за эти два года?
- Очень сложно выделить результаты работы именно последних двух лет, потому что многое делалось и раньше. Например, территория, прилегающая к храму, находится в зоне ответственности нашего прихода. Кто же этим еще будет заниматься? Когда я приехал, до церкви же вообще было не дойти. Лесовозы разбили все дороги и тропинки. Весной вообще невозможно было проехать. В итоге постепенно мы отсыпали всю прилегающую территорию. Были сделаны участок дороги, ведущей от шоссе до кладбища, и стоянка для автомобилей. Сейчас к ним уже как-то все привыкли и воспринимают их как нечто само собой разумеющееся.

Также мы провели масштабную уборку территории. Здесь все было заросшее, храма вообще не было видно. В самом храме и вовсе была устроена свалка. Кстати, всего на третий день моего пребывания в Заручье ко мне приехали от администрации и сказали, что я должен платить штраф, потому что территория замусорена. Конечно, в определенной степени ко мне этот штраф тоже какое-то отношение имеет, потому что приход был зарегистрирован еще лет за десять до этого. Но священника-то здесь не было. Так что ситуация была странная.

- Штраф в итоге пришлось заплатить или удалось договориться?
- Обошлось. В течение нескольких дней в авральном режиме мы все убрали.

- С нынешней администрацией у вас налажено хорошее сотрудничество?
- Да, в принципе мы хорошо работаем вместе. Я вообще думаю, что восстановление института старост – это самое правильное, что может быть с точки зрения административного управления. Это традиционная форма местного самоуправления. К тому же администрация не всегда владеет информацией о нуждах конкретных деревень. И именно от активности старост зависит очень многое, в том числе и финансирование. Как раз об этом недавно мы говорили на совете местных старост. Многое будет зависеть от того, насколько вовремя старосты будут подавать заявки, насколько эти заявки будут обоснованы и т.д. Ведь вся проблема в итоге заключается в том, насколько эффективно тратятся средства.

- И насколько они сейчас эффективно тратятся?
- Я думаю, что сейчас деньги стали тратиться, по крайней мере, эффективнее, чем это было ранее. Выделяют-то немного, поэтому люди стараются использовать эти скромные средства с максимальной пользой, чтобы хоть что-то было сделано. Это ведь обычная людская психология.

- Любой староста по определению должен быть инициативным человеком. А насколько инициативно местное население?
- Оно малоактивно. Это же результат многолетней селекции, выведения вот такого апатичного типа населения. Если постоянно выбирать из любой популяции более здоровых и оставлять более хилых, то что в этой популяции потом будет? Все наиболее инициативные и активные давно уехали в города.

- Это уже составная часть менталитета жителей деревень или все возможно изменить?
- Нет, ну все же когда-то меняется. Город свои долги тоже рано или поздно «заплатит». И он их уже начинает платить.

- Например?
- Например, через дачников. Ведь когда они приезжают сюда на лето, то тоже свои деньги сюда привозят.

- Летом их здесь много?
- Да, деревня летом оживает. Население Заручья увеличивается даже не в разы, а на порядки. Сразу же, правда, возникают проблемы, связанные с инфраструктурой. Дороги, например, не рассчитаны на такое количество машин. К счастью, в последнее время этот вопрос постепенно разрешается. В том числе это заслуга главы местной администрации. Мы тоже приложили свою руку, а именно собирали подписи, чтобы дорогу наконец отремонтировали.

- А как решен вопрос расчистки дорог зимой? Все-таки до вас путь неблизкий…
- Это обязанность тоже на мне лежит. Сейчас в деревне есть трактор, и после снегопадов я пробиваю дорогу. А вот когда у нас его не было, это была большая проблема. До почты почтовая машина не могла доехать, и с шоссе приходилось ходить только пешком. А теперь, когда попросят, я и по соседству расчищаю дорогу.

- До того, как стать священником, какое образование вы получили?
- Я медик. Также учился на биологическом факультете.

- Какие ваши ближайшие планы?
- Планы самые обычные, как у большинства старост наших небольших сельских поселений. Надо решать вопрос, связанный с уличным освещением. Оно имеется пока только в начале и в конце деревни. А есть же еще прилегающие улицы, на которых нет вообще никакого света! Надо продолжить заниматься ремонтом дорог, особенно прилегающих. Очень хотелось бы, чтобы здесь появилась детская площадка.

- Дети в основном приезжают в Заручье в летний период?
- Да, конечно. Но в жаркое время здесь еще и «паломничество» на озеро из соседних деревень. Все едут к нам на пляж. В этом году даже пришлось перегородить подъезд к нему бетонными блоками.

Так что цивилизованная детская  площадку нам необходима. Как я узнал, когда-то на это деньги уже выделялись, но затем куда-то рассеялись. Это было еще до возрождения института старост. Притом я понимаю, что деньги всегда есть на что потратить. Они распылились на другие нужды, тоже важные. Эта ситуация еще раз подчеркивает необходимость контроля со стороны старост. Мы можем спросить, куда конкретно потрачены деньги. Ведь именно мы решаем, на что именно необходимо их тратить. Заодно и администрации в этом плане легче, у них нет соблазна распылять эти средства по своему усмотрению.

- Я правильно понимаю, что развитие деревни вы связываете именно с дачным периодом?
- Нужно же смотреть правде в глаза. Чтобы люди здесь жили постоянно, необходима соответствующая инфраструктура. Только тогда эти места будут привлекательными для длительного проживания. При современных технологиях дома можно обустроить по городскому стандарту и проживать в Заручье длительное время. Учитывая то, что в Петербурге дефицит площади, улучшение жилищных условий на даче может помочь разрешить вопросы во многих больших семьях. Если пенсионеры смогут здесь жить большую часть года, то и им будет это комфортно, и своим детям они облегчат жизнь. И такая тенденция уже есть. Пенсионеры стараются подольше здесь жить, вплоть до ноября. Кроме того, есть люди, которые могут работать удаленно. Для них это тоже возможность.

Конечно, вопрос того, чтобы здесь развивалась какая-либо хозяйственная деятельность, - это уже совсем другой разговор, к нашей теме не относящийся. Но если государство действительно повернется лицом к сельскому хозяйству, а не бочком или вполоборота спиной, то, может быть, что-то действительно произойдет. Я на самом деле много думал о том, что в этих краях можно было бы сделать.

- На ваш взгляд, какое направление было бы наиболее рационально развивать в этих краях?
- В плане растениеводства наше государство традиционно с любовью смотрело на южные районы. К северо-западу в этом отношении относились с некоторым презрением. Однако в свое время Всесоюзный институт растениеводства очень много занимался землями Северо-Запада, и было совершенно определенно и точно доказано, что этот район наиболее перспективен для выращивания так называемых серых хлебов, то есть фуражного зерна: овса, ячменя, ржи. Впоследствии эти исследования были неоднократно подтверждены. На Северо-Западе достаточное количество осадков и более стабильный климат даже по сравнению с районом средней полосы.

Например, в отношении плодоводства также было доказано, что наши местные урожаи более стабильные, чем, например, во Владимирской области или в центральных областях. Я не говорю уже о том, что содержание полезных веществ в ягодах и фруктах на севере выше, чем на юге. Соотношение даже несопоставимо. Поэтому в 1980-е годы, когда наука более-менее продвинулась в этом отношении, в Ленинградской области стали появляться, например, заводы по изготовлению сока. К сожалению, уже в 1990-е годы все производство было свернуто. Но еще сохранилось очень много наработок.

Если говорить конкретно о Заручье и его окрестностях, то особенность наших земель состоит в том, что их рельеф не позволяет делать большие поля. Техника же сейчас рассчитана на более крупные площади. Возникает вопрос: как сделать небольшие поля в нашем районе эффективными с точки зрения современного сельского хозяйства? Самым лучшим решением были бы сады. Они не требуют таких больших площадей. Все упирается в вопрос переработки.

Ну а самое интенсивное, на мой взгляд, использование земли – это питомниководство. Это пример того, как на маленькой площади можно получить максимальную прибыль. У нас питомников же сейчас, по большому счету, почти нет. Все они занимаются доращиванием импортной продукции. Я пытаюсь работать в этом направлении. Сейчас у меня здесь уже создан небольшой питомник. И надеюсь, что мы постепенно будем расширяться. Просто любым делом необходимо серьезно заниматься, и тогда будет результат.

Беседовала Татьяна Хрулева

Лента новостей