Найти

Плохо клюёт: в рыбных хозяйствах жалуются на плохой улов

Учёные, напротив, говорят, что количество рыбы увеличивается пропорционально числу браконьеров.

Дефицитная корюшка. Рыбный фестиваль в Петербурге едва насобирал необходимое количество рыбы. Везли её со всех хозяйств Ленобласти, клич бросили по всем районам, просили рыбаков не сдавать в магазины, а привозить на праздник — и всё равно набрали только шесть тонн корюшки. В прежние годы, говорят, было не меньше десяти. Организаторы утверждают — знаменитую рыбку стало добывать всё сложнее.

Александр Гаврилов, директор праздника корюшки
Было больше и крупнее была, было и полегче нам покупать. А сейчас ощущение такое, да не ощущение, а рыбаки говорят, что и меньше и помельче она. Стало сложнее.

Учёные, впрочем, успокаивают — спад популяции был, но в ближайшие лет пять она восстановится. Однако в рыболовецких хозяйствах признаются, с уловом на Ладоге и в Балтике по-прежнему туго, к тому же рыбу из-под носа уводят браконьеры. Правда, несмотря на это хозяйства пытаются сохранить и развивать промысел. Олег Кузьмичев закинул удочку профессионалам рыбного рынка.

С лодок, с моста, с берега — в этом месте у деревни Вороново эти пауки повсюду. Сетка на четырех лапах — запрещённое орудие лова, если она больше, чем метр на метр. А тут пауки достигают каких-то немыслимых размеров.

Рыбное время — ещё и лещ нерестится. Браконьеры съезжаются сюда со всей области. Устье рек Сясь и Волхов, каналы и Ладожское озеро. Одной только сетки в лодке достаточно, чтобы получить протокол.

От двух до пяти тысяч за сетку. С рыбой — ещё больше. В уголовное дело может перерасти, если ущерб посчитают крупным. В Ленобласти есть тариф за каждую рыбку. От 20 рублей за одну корюшку до 250 за налима. При хорошем улове штрафы доходят до 100 тысяч. Поэтому эффект неожиданности в работе Рыбохраны — вещь важная. Чтобы не успели скинуть рыбу или убежать в лес.

Или вот — браконьер не останавливается при виде инспекторов. Тогда начинается погоня. С двух сторон рыбацкую лодку зажимают. Через пару минут протокол готов.

Этими сетками здесь всё заставлено. Это десятки, сотни километров. Каждую надо вытащить. Для хозяина сети, который обычно рыбачит где-то рядом на удочку — это конец незаконного промысла на сегодня.

Олег Кузьмичев, корреспондент
Даже если рядом с установленной сетью рыбачат рыбаки на берегу, доказать, что это именно они установили эту сеть, конечно, невозможно. И наказать в такой ситуации просто некого. Но при этом саму сеть хотя бы можно вытащить, а живую рыбу отпустить обратно.

При этом количество браконьеров, видимо, увеличивается пропорционально количеству рыбы. Её, оказывается, в последние годы стало гораздо больше. Об этом, по крайней мере, говорят ученые.

Александр Шурухин, заведующий лабораторией прогнозов сырьевой базы ФГБНУ "ГосНИОРХ".
У нас наблюдается увеличение балтийской сельди — салаки, вылов составил 4,5 тысячи тонн и два раза превысил показатель предыдущего года. В последние 3 года у нас наблюдаются рост запасов корюшки в Финском заливе. На Ладожском озере корюшка также стабильна.

На Финском заливе теперь работает новое предприятие. Оно только-только открылось в Усть-Луге. В сутки через него проходит около 50 тонн салаки. Часть замораживают и в продажу. Часть на переработку. Из этой рыбы получатся шпроты. С выводами учёных здесь пока не согласны — не заметили, чтобы рыбы стало больше, но это, надеются, дело времени.

Эдуард Ходченков, директор рыбного предприятия
Конечно, рыбы стало меньше, и у нас тоже. Но это зависит как от деятельности человека, так и от цикличности. Цикличности самого воспроизводства. Допустим, в какие-то годы малек идет, вводится запрет на вылов, в следующий – больше, в следующий – еще больше.

В Новой Ладоге, где сохранилось единственное перерабатывающее предприятие, сейчас самое время для шпрот. Рыбы здесь тоже не хватает. Всё больше приходится закупать у других рыбаков — свои уловы только сокращаются. Если раньше одна мерёжа за путину приносила тонну и 700 килограммов корюшки, то сейчас раза в два меньше. 

Юрий Бойцов, генеральный директор рыбной компании
Браконьерство здорово влияет. Эти балалайки и волокуши здорово повлияли. В течение 5 лет таскают по Ладоге, к ним мер никаких не применяется. Это всё сбивает икру и меньше нам достается.

Александр Варенов, заместитель председателя Комитета по АПК Ленинградской области
Сегодня мы только около 40 процентов потребности в рыбных ресурсах Ленинградской области удовлетворяем. За счет собственного производства аквакультуры и вылавливания рыбы. Но общая тенденция такова, что, начиная с 2011 года, мы в полтора раза увеличили улов рыбы. В первую очередь это связано с теми мощностями, которые у нас есть в Балтийском море, в Финском заливе. 

На Ладоге Рыбохрана так и собирает сетки до самой ночи. Но в ближайшие год-два, обещают инспекторы, нарушителей станет меньше. Во-первых, теперь проще доказывать ущерб, а это почти 60 уголовных дел за последние полтора года. Во-вторых, у браконьеров есть шанс легализоваться. Им настоятельно рекомендуют выйти из тени и даже обещают юридическую помощь.

Денис Беляев, руководитель Северо-Западного управления Федерального агентства по рыболовству
Из этих нелегальных рыбаков, из этих браконьеров сделать — вполне официально, вполне легально — законопослушных граждан, которые могут получить разрешение, это не так сложно получить своё право на промысел, и его потом осуществить без всяких протоколов.

Но даже если ситуация в заливе и на Ладоге улучшится, прилавки магазинов не завалят местным уловом. Хотя бы просто потому, что промысловые виды у нас ограничены. И тут без рыбохозяйств, которые выращивают осетра или сёмгу, например, не обойтись. У каждого ведь она своя — рыба мечты.


Лента новостей